Смена климата - Страница 86

— У тебя кровь что, ядовитая? — спросил Заноза после первого рейда. Впечатленный донельзя, он потерялся среди теснящихся в голове вопросов, и не мог выбрать, что же хочет узнать в первую очередь.

— Когда мне это нужно, — ответил Хасан.

Каков вопрос, таков ответ. Но Турок сжалился и объяснил:

— Я могу отнимать силу у живых, просто за счет того, что мертв.

Занозе не потребовалось много времени, чтобы понять. Там, где в живых жизнь, в мертвых — пустота. Пустота всегда стремится быть заполненной, а дайны Хасана каким-то образом позволяли ему превращать себя и живую цель в сообщающиеся сосуды. Но как быть с теряющими силы упырями? Они ведь тоже мертвые. Тут дело совершенно точно было в крови.

— Кровь — наша суть, — напомнил Турок, — а мы — вечно голодные, мертвые, проклятые создания.

Он с таким лицом это произнес, что Заноза едва не попросил повторить на «бис». Хасану не хватало только черного плаща с кровавым подбоем и стаи волков у ног.

— Дети ночи, — Турок выгнул бровь и посмотрел укоризненно, — ужас, таящийся во тьме. Не у тебя одного хорошая память.

Черт! Ну, да, Заноза всю прошлую неделю посвятил пересматриванию своей коллекции фильмов ужасов. Надо же было протестировать новый проектор и аудиосистемы, и, вообще весь кинозал. Лучшие образцы он, ясное дело, показывал в предрассветные часы Хасану. И что, это повод издеваться? Между прочим, кое-кто эти фильмы в первый раз увидел. В свои-то годы!

— Кое-кто и дальше бы их с радостью не видел, — парировал Хасан, — кое-кто и так невысокого мнения о человечестве.

Но ведь смотрел же. И сам из зала не уходил, и проектор выключить не заставлял. Так, ладно, не о том речь. Кровь вампиров проклята голодом, ок, и что из этого следует?

— Те вампиры, на кого попадает моя кровь, чувствуют голод такой силы, что инстинктивно пережигают всю собственную кровь на дайны. Мобилизуют резервы на немедленный поиск добычи.

— Ни хрена ж себе!

Это что, получается, Хасан одним прикосновением может оставить любого мертвяка полностью обескровленным? Причем, обескровится тот добровольно и даже с энтузиазмом?

— Не любого мертвяка. Те, кто пил кровь Онезима, голода не почувствуют. Да и призраков я воплощаю, а не обессиливаю.

— А, — сказал Заноза. — Еще и призраки.

Ну, и кого теперь надо привязывать к стулу и не отпускать, пока он не запишет все, что умеет?

— Я-то знаю, что именно умею, — напомнил Хасан. — Мне о твоих талантах пока не все известно. Да и привязанным держать лучше того, от кого больше беспокойства.

Заноза набрал воздуха в легкие, чтобы решительно выступить против несправедливости, но Хасан смерил его задумчивым взглядом и добавил:

— Тебе ведь придется пить мою кровь. Заодно и выясним, ядовитая она или нет.

И вместо решительного выступления получилось лишь изумленно лязгнуть зубами.

— Это вот что сейчас было?! Про кровь.

— Я же пью твою. В этом ты ничего странного не находишь, так почему тебе не выпить моей? Получишь дайны скорости, будешь за мной успевать. Мы и без этого действуем вполне эффективно… — что-то, видимо, у Занозы с лицом стало такое, что Хасан уточнил: — очень эффективно. Но можно и лучше.

— А мне тогда чем делиться? Я тоже хочу дайны, которых у тебя нет, но которые тебе надо!

— На Рождество попроси у Санты умение загадывать желания в формулировках, понятных не только тебе. У нас сотни лет впереди, этот подарок много раз пригодится.

Но все он, конечно, понял. Издевался просто. Потому что турок, потому что злой, потому что… ну кто так делает, кроме турков, сначала ошарашит чем-нибудь охренительным и непонятным, а потом требует точных формулировок?

Хасан выждал, пока Заноза перестанет бесноваться и напомнил:

— У тебя есть дайны убеждения.

— Они и у тебя есть, — рыкнул Заноза, — самые гадские модификации.

— Ну, вот и научишь меня не гадским.

С ним легко было. В этом вот — в том, чтобы не только учиться, но и учить. Yerine göre küçük büyüğe terbiye eder — произнести это Заноза не мог, но поговорку знал. Потому что Хасан ей следовал. И уж если он научился пользоваться мобильным телефоном, то освоить азы дайнов убеждения ему и вовсе не должно было составить труда. Там хотя бы себе на горло наступать не придется — на мертвецкие таланты, в отличие от современных технологий, у Турка идиосинкразии не было.

Для получения архива с дайнами достаточно одной порции крови, а Заноза свою кровь отдавал уже трижды, так что ему осталось лишь распаковать архив. Так это работает — чья кровь, тот дайны и активирует. Хасан говорил: «инициирует». Почему-то это звучало очень старомодно, и Занозу от такой терминологии перло со страшной силой, но сам он придерживался собственных формулировок. Короче, ничего сложного. Он активировал дайны убеждения в крови Хасана, тот, в свою очередь, «инициировал» дайны скорости в его крови. И все. А дальше дело за тренировками. Практика и еще раз практика.

Рейды на зараженных вампиров — отличная возможность потренироваться.

Обычно делалось не так. Нормальные упыри, чтобы получить дайны, сжирали их носителя целиком, вместе с душой. Хасан, кстати, большую часть своих талантов так и освоил. Пятнадцать мертвяков — это ж уму непостижимо. Это на пятнадцать мертвяков больше, чем средний вампир съедает за все посмертие. А ядовитую кровь Турку феи подарили, когда дали право убивать кого попало на любых условиях.

Нормальные упыри, вообще, создали до хрена правил, усложняющих существование. Кровью меняться нельзя, охотиться вместе нельзя, бодрствовать днем нельзя, ничего хорошего нельзя. Можно понять, почему на большинство этих правил клали с прибором. На большинство, но не на запрет на обмен кровью, совместную охоту или дневное бодрствование.