Смена климата - Страница 68

Без глотки болтать неудобно.

Домой Даниэла так и не вернулась. Она поверила рассказам об избавлении от голода, она нашла «белого» вампира — он не особо и прятался, плохой из него был бы миссионер и мессия, если б он, как нормальные мертвяки, скрывался и от мертвых, и от живых — но все еще не решилась взять его кровь.

Она выяснила, где его убежище, встретилась с ним и теперь Алаа знал его имя. Онезим. Слишком уж подходит к имиджу, чтобы быть настоящим, но кто сейчас пользуется настоящими именами?

Хм. А кто не пользуется? Из четверых вампиров, в данный момент присутствующих в резиденции тийрмастера, имя после смерти сменил только один. И этот один — парень со странностями. Так что, может, мистера Онезима и правда так звали.

Да какая разница?

Ни Белтран, ни другие пятеро прелатов не утверждали, что избавлены от голода «белым» вампиром. Существо, которое они описывали, вообще не походило на гуманоида. Алаа, однако, был уверен, что это вампир, и отнюдь не «белый», а черный как сажа и злой как черт. Тийрмастеру Заноза верил больше, чем малограмотным прелатам, и ни малейшего желания познакомиться с таинственной тварью поближе не испытывал.

Прикончить — да. Это запросто. Но нельзя же убивать кого-то, будь он какого угодно цвета и злобности, на основании отзыва папаши, расстроенного побегом дочери. Живые папаши в таких обстоятельствах берут дробовик, садятся в Додж-Рам и едут вправлять мозги дочери и вышибать — соблазнителю. Будучи папашей мертвым и, хотя бы в силу долголетия, более умным, Алаа в качестве дробовика придумал использовать Занозу.

На этом отличия от живых отцов заканчивались.

Тийрмастер явно был предвзят, и его отзывы о «белом» вампире стоило просеивать через очень мелкое сито.

Пересказывать беседы с Алаа дословно Занозе запретили. Давно. Три месяца, две недели и четыре дня назад. Запретил Хасан, а Стив его поддержал. Тогда они еще не сработались так, как сейчас, Хасан на Стива еще косился из-за привычки хватать руками тех, кого трогать нельзя, но в том, что касалось тийрмастера, проявили удивительное единодушие.

— Избавь меня от этого, — сказал Хасан.

— Даже слышать не хочу! — заявил Стив.

Нет, ну ладно Турок, он иногда как кирпич, такой же понимающий и перпендикулярный. Но Стив-то с Алаа четырнадцать лет бок о бок.

— Я с ним четырнадцать лет страдаю, — объяснил Лерой, и изобразил страдание всем своим видом, — а тебе с ним хорошо. Вот и общайся. А для нас с мистером Намик-Карасаром, — он поклонился Хасану, тот кивнул в ответ, — изволь переводить.

С тех пор Заноза сразу начинал с перевода, несмотря на риск упустить нюансы. Стив, знавший Алаа лучше него, мог бы при дословном пересказе услышать что-нибудь важное. Но раз уж он отказывался слушать, приходилось полагаться только на себя.

— Значит, Хальк хочет, чтобы мы убили Онезима, а ты хочешь выяснить, надо ли его убивать? — подытожил Стив, когда выслушал перевод.

— Тийрмастер больше озабочен судьбой своей най, чем убийством мистера Онезима, — уточнил Хасан, и был абсолютно прав.

— Я вот это «мы» не понял, — Заноза уставился на Стива со всей наглостью, уж в чем, в чем, а в наглости он недостатка никогда не испытывал, — ты что, с нами туда поедешь?

— Это было бы интерес…

— Нет, — сказали Хасан и Заноза одновременно.

Блин. Ладно, они нередко вместе думали, в смысле, думали об одном и том же в один момент времени, но до этого как-то умудрялись не палиться. Хорошо, что Стив — не Алаа, если чего и решил, то вслух не скажет.

— О вас, господа, начали ходить разговоры, — вслух сказал Стив. — Кроме тех, что уже ходят. Если вы меня понимаете. И раз уж мы затронули этот деликатный вопрос, давайте уточним, поддерживать мне слухи или опровергать?

— Слухи? — переспросил Хасан.

Нет, он не понял. Заноза его еще и за это любил, между прочим.

— Опровергать, — сказал он сам. — Ты офигел, что ли, чувак, о чем тут думать-то?

Хренассе, вообще… как Стиву в голову пришло, что эти сплетни стоит поддерживать?

Занозу слухи не задевали, он их одним своим видом провоцировал, фигли уж, но Турка ничего такого не должно было касаться даже близко.

Как быть с тем, что из всех созданий, живых и мертвых, именно он, одним своим видом провоцирующий распространение слухов, был к Турку ближе всего, еще предстояло решить. Прямо сейчас в голову ничего не приходило. А мог бы догадаться, что начнутся разговоры. В Рейвентире о них начали бы болтать после первой же совместной охоты. В Алаатире нравы попроще, но и здесь до публики стало доходить, что как-то оно… нетрадиционно. В смысле, за рамками традиций.

— Ах, это, — Хасан чуть приподнял бровь, — здесь это имеет значение?

— Да ты издеваешься, — не выдержал Заноза. — Это имеет значение где угодно! Или не имеет! Какая разница, где?

— Разница в том, что есть тийры, где за это убивают. Например, моя родина. Мне казалось, что в Калифорнии другие нравы.

— Полная безнравственность, — Стив даже вздохнул для убедительности. — Так опровергать? — он посмотрел на Занозу, — или поддерживать? — он взглянул на Хасана.

— Убивать, блин! — рыкнул Заноза. — Мочить нахрен.

— Уилл против безнравственности, — Хасан был по-прежнему невозмутим. — Викторианец — это навсегда. Видимо, придется убивать. Не беспокойтесь, мсье Лерой, и с этим, и с мистером Онезимом, мы разберемся сами.

— Вы за четыре месяца убили больше вампиров, чем мои бойцы за двадцать лет. Разберетесь, не сомневаюсь, но тогда в тийре и миссиях вообще ни одного мертвого не останется.